СОБЫТИЯ 1886 ГОДА

Д. Н. Мамин-Сибиряк. По Зауралью (путевые заметки).

(…)

К самому Кыштымскому заводу дорога подходит великолепным бором. Заводская церковь видна ещё через озеро. Этот завод считается самым красивым на Урале, даже красивее Каслей, но, по-нашему, это не справедливо: оба завода хороши по-своему. Кыштым расположен совсем в горах, но ему недостаёт воды сравнительно с Каслями — Иртяш остаётся позади, а в заводе только один пруд, на который после озёр и смотреть не хочется. Затем в Кыштыме вы уже не встретите каслинского довольства и ключом бьющей жизни — строенья валятся, много пустующих домов и вообще водворяется мерзость запустения. Когда-то Кыштым славился как бойкое место, но теперь все ушло в Касли. Конечно, это последнее связано с заводской неурядицей, вызывающей сокращение работ, урезки заработной платы и разную другую заводскую прижимку, а с другой стороны, отсутствие такого прибыльного рыбного промысла, как на Каслинских озёрах. Кстати, кыштымские жители славятся по всему Уралу своей красотой — это все переселенцы из разных великорусских губерний, но мы ничего похожего на красоту не встретили: может быть, попали не в час или и кыштымская красота тоже ушла вместе с кыштымской зажиточностью.

Если что хорошо в Кыштыме, так это лесистая и довольно высокая гора Сугомак, до которой рукой подать — всего вёрст пять. На Сугомаке есть пещера, которую нам очень хотелось осмотреть, но помешала погода, хотя с этой целью мы остались здесь ночевать. Другой достопримечательностью является здесь знаменитый господский дом, т. е. целый дворец, выстроенный ещё «самим Зотовым», своего рода легендарным человеком. Говорят, существует картинная галерея и много других вещей от богатой старины, но нам видеть ничего из этих богатств не удалось, потому что господский дом занят квартирами двух кыштымских управляющих. В одном из флигелей, который невольно бросается в глаза своей ветхозаветной архитектурой, до самого последнего времени сохранялись несколько комнат со всей «зотовской» обстановкой, но который-то из двух управляющих нашёл удобнее устроить здесь сторожевскую или амбар. Можно об этом пожалеть, потому что на Урале вообще всякая старина истребляется самым варварским способом. Знаменитый заводчик Зотов прославился своим происхождением из крепостных мастеров, необыкновенным уменьем вести заводское дело и каким-то диким счастьем (открытые им в сороковых годах золотые прииски на Саяне в течение одного десятилетия принесли ему чистого дивиденда около 30 миллионов рублей), а больше всего неистовым самодурством и зверством. «Гениальный мужик» был родным братцем другого такого, же гениального заводчика,— мы говорим об Акинфии Демидове. Своей неутомимой деятельностью, самодурством и жестокостью они напоминают один другого, только Зотов превзошёл Демидова своим «роскошеством»: десятки вёрст дороги выстилались красным сукном для одного проезда всесокрушающего владыки, лошадей не только поили, но даже мыли шампанским, угощали званного и незваного, и вообще стоял вечный пир горой. Зотовский дом в Кыштыме и такой же в Екатеринбурге могли бы много порассказать об этом невероятном времени, но все мало-помалу порастает «травой забвенья», а на место действительных фактов вырастает сомнительная «зотовская легенда». На Урале и сейчас осталась пословица, которая лучше всего характеризует это время: «У Тита много пито».

Нужно заметить здесь, что Зотов был раскольник и сильно покровительствовал своим единоверцам, поэтому Кыштым и Касли остаются самыми крепкими раскольничьими гнездами и сейчас. Прежде много раскольников жило в горах; по разным утаенным скитам и пещерам, но это последнее почти исчезло, благодаря разным льготам последнего времени.

Раскольничье население на Урале отличается везде своей сравнительной зажиточностью, смышлёностью, трудолюбием, чисто раскольничьей прижимкой и своего рода жестокими нравами: крепкий народ вообще, и кержаки, как называют здесь раскольников, шутить не   любят. Любопытно, что в Шадринском уезде до сих пор сохранилось старинное название раскольников — «двоеданы», т. е. платящие двойную подать, как было установлено каким-то «артикулом» Петра I. Попасть на квартиру в Кыштыме нам удалось не вдруг — сначала заехали в такой гнилой дом, что даже «учитель» возроптал, и только благодаря расспросам и указаниям добрых людей мы, наконец, попали в настоящее место.

— Где был трактир, там принимают проезжающих,— слышался общий голос.

Действительно нас приняли, квартира оказалась прекрасной, и даже из окон можно было любоваться Сугомаком. Заметим здесь, что «трактир» ещё не утвердился в Зауралье — это сам по себе красноречивый и знаменательный факт. В Каслях нет трактира, при десятитысячном населении, тогда как в Великороссии в каждой деревушке вы прежде всего неизбежно натыкаетесь на «заведение». Хозяина, бывшего трактирщика, не было дома — он уехал по «портерным делам» — (если трактиры плохо прививаются на Урале, то зато портерные процвели необыкновенно пышно, благодаря таким ярким проводникам цивилизации, как Екатеринбург и Пермь — в конце шестидесятых годов в Перми была всего одна пивная лавка, а теперь — сотни с тайными или явными «барышнями»), но зато хозяйка оказалась очень сообщительной и крайне внимательной особой, так, что даже «занимала» нас битых часа два, после дороги хотелось отдохнуть, а дама сидит и занимает. В заключение к ней на помощь явилась благообразная старушка и тоже приняла участие в разговоре.

— Изволите на кумыз проезжать? — осведомлялась в свою очередь старушка и, получив утвердительный ответ, повторяла, как эхо, следующий неизбежный вопрос ненасытного провинциального любопытства: — А вы чьи будете?.. Так-с... из Екатеринбурга... Может быть, служите или по торговой части?.. У нас прежде в Екатеринбурге много было знакомых: Осиповы... Белых... Заверткины... Может, слыхали? Самсоний Евтихыч, это, значит, старик Заверткин, а жену у него звали Степанидой Марковной...

— Мамынька, не Степанидой, а Матреной...— поправляла молодая хозяйка.

— И то Матрёной... Вот, ведь, память-то. Да и то сказать, давно это было: которые перемерли, которые разъехались по другим местам.

— Отчего вы закрыли трактир? — спрашиваю я, чтобы прекратить эти воспоминания.

— Видите ли, я, конечно, была девушкой,— отвечает молодая хозяйка: — а потом, конечно, муж и говорит: «Катенька, нужно своим взглядом жить»...

Муж у меня расейский, не здешний, и, конечно, мы открыли заведение. Только здесь какой народ у нас: что ни вечер, то скандал — конечно, начали посуду бить, конечно, небиль... Побились-побились и закрыли, а муж, конечно, портерную часть завёл. Тятеньке-то не хотелось, у них своя заимка на озёрах, ну, а муж им, конечно, говорит: «Тятенька, по-прежнему жить невозможно — я должон, конечно, своим взглядом заниматься».

Наши мучительницы оставили нас только поздно вечером, когда от дорожной дремоты у нас начали слипаться глаза. Это хозяйкино «конечно» мы повторяли до самого Златоуста.

(…)

Источник:

Южный Урал. Литературно-художественный альманах (орган Челябинского отделения Союза советских писателей), № 8-9. Челябинское областное государственное издательство. 1952.

P.S. Эти путевые заметки написаны Д. Н. Маминым-Сибиряком в результате поездки писателя по Южному Уралу летом 1886 года. Красиво изложенные, они представляют огромный интерес, позволяя переместиться в знакомые места на 137 лет назад. В заметках рассказывается о Сысерти, Каслях, Кыштыме, Златоусте, Миассе и других местах Среднего и Южного Урала.